Таня Стар,предпросмотр,цитаты, презентация Настоящие,выдержки из книг

Предпросмотр

Мужчина, удобно распластал поверх скамейки длинные не по росту руки, запрокинул голову к небу, открыв тело Вселенной. Синее небо, насупившись, надзирало за ловцом снов. Молчаливая бездна окутала гнетущей тишиной человека отрешенного от доброго мира. Алгоритм удара пальцев о деревянную лавку угасал, мелодия не прослеживалась, для странного дядьки музыка не существовала, внутри молчала выжженная пустыня и главные человеческие качества. Сознание, опутанное тенетой, уравновесило его психоэмоциональное состояние, успокоило внутреннюю вибрацию и подготовило ко сну. Он, прикрыв веки, тихо насвистывал, невольно привлекая внимание затаившейся в кустах бездомной кошки. Тишина, звеня колокольным набатом, заковала тщедушное тело в железные цепи, окружила стеной безразличия, мир растворился и умер. Летаргический сон свалил апперкотом, тело обмякло, а запрокинутая голова скатилась на плечо. Сон оказался глубоким, слабое дыхание перемежалось удушливым сопеньем и всхрапом, сердце мерно стучало, с каждой минутой замедляя биение. Словно в коме, для него мир провалился в бездонную темноту, где не было места для жизни. Черные провалы в памяти мешали видеть яркие сны, слышать звуки, а до щебета птиц ему не было дела. Седовласая голова не знала, что сновидения в принципе существуют и бывают живописными и волшебными, черно-белыми и сладкими, дурными и беспокойными, мучительными и бессмысленными, хрупкими и изнурительными. Неулыбчивая практически от рождения личность не видела снов. Его мозг был устроен иначе.

Кап, кап-кап, кап. Следя за каплями, я слушала дождь, видела как он, танцуя, методично отбивал чечетку, звучал как церемониальная религиозная музыка африканцев, основой которой был ритм. Закодированные сигналы отличались природной непредсказуемостью. Усложняясь с каждой минутой, они оставляли суть музыки неизменной, а через ритм выражали эмоциональную составляющую и внутреннюю закономерность идейного замысла природного художника.

Ритмичная композиция завораживала как маятник часов, зомбировала мерным стуком тик-так. Пластичность и податливость моего рассудка приумножалась под его гипнотическим влиянием, и душа умиротворялась, сливаясь воедино с музыкой дождя. Стройный ритм будоражил воображение, овладевал подсознанием, пробуждал желание танцевать в бесконечном ритме.

Я отстукивала ритм ногой тук-тук... Сердце не упустило ни нотки, билось в унисон ливню, скопившаяся боль утихла от размеренной музыки. Горечь остыла, охладила кровь, оцепенев, я будто окаменела, подобно раскаленной лаве, пролившейся из недр на землю, убившей на своем пути все живое. Дождь затуманил мозг, оберегал от безумия, гасил негативные эмоции. Озябшая душа, коченея от грусти, поежилась, а природная музыка дарила новые чувства.

То хотелось подставить каплям лицо и одеревенелые руки, чтобы ощутить тепло, то заплакать минорно-горько, или в момент захлестнувшего одиночества оглушительно крикнуть, разорвав связки, чтобы горлом хлынула кровь. Адреналин заставил сердце биться двести ударов в минуту, артерия на шее раздулась и задавила от ненависти к себе. Отчаяние крепко сжимало виски, тело страдало от боли раздирающей каждую клетку. Хотелось избавиться от разрушающего одиночества, отхаркнуть, как чуждую слизь, облегчив душу.